«Искусство — это реставрация: идея состоит в том, чтобы восстановить ущерб, нанесенный жизни. Превратить нечто раздробленное во что-то целое», — так Луиза Буржуа интерпретировала свою мотивацию к занятию творчеством. Это даёт нам право рассматривать произведения художницы как попытку переосмысления собственного жизненного опыта и эмоций, сила которых может быть разрушительной, если им не давать выхода.
Будучи ребёнком, Луиза неоднократно была свидетелем отцовских измен с английской гувернанткой Сэди, проживающей в их доме. По словам художницы, её мать обладала кротким, терпеливым характером и предпочитала закрывать глаза на происходящее. Тем не менее, эта ситуация глубоко ранила маленькую Луизу и послужила стимулом для начала её творческой деятельности.
Подавленная злость на отца нашла воплощение в одной из самых одиозных работ художницы. Метафорическая инсталляция «Разрушение отца» (Destruction of father, 1974) — пир каннибализма, своеобразная «тотемная трапеза», которую проводят дети, затираненные деспотичным отцом.
«Это, в сущности, стол, ужасный, пугающий семейный ужин во главе с отцом, который сидит и упивается господством. А остальные, жена и дети, что они могут сделать? Они сидят молча. Мать, конечно, пытается угодить тирану, своему мужу. Дети озлоблены. Нас, детей, было трое: мой брат, моя сестра и я. Еще было двое приемных детей, их отца убили на войне. Так что нас было пятеро. Отец раздражался, глядя на нас, объясняя нам всем, какой он великий человек. Тогда, разозлившись, мы схватили его, бросили на стол, расчленили и съели», — объясняла Буржуа.